Прощание с Fringe. Безумный ученый, его гениальный сын и благородный агент ФБР образовали крепкую семью в самом сердце фантастической драмы Fox Fringe, которая под руководством титана сай-фая Дж. Дж. Абрамса пережила пять сезонов низких рейтингов, захватывающих поворотов и сюжетов, в буквальном смысле рассказавших нам историю вселенной, а если точнее, вселенных. И все это завершится сегодня.
TVGuide пообщался со звездами сериала Джоном Ноублом (Доктор Уолтер Бишоп), Джошуа Джексоном (Питер Бишоп), Анной Торв (Оливия Данэм), Джесикой Николь (Астрид Фарнсворт), Лэнсом Реддиком (Филлип Бройлз), Блэр Браун (Нина Шарп), Марком Вэлли (Джон Скотт), создателем сериала Дж. Дж. Абрамсом, исполнительными продюсерами Джоэлом Вайманом, Джеффом Пинкнером и Брайаном Берком, президентом Warner Bros. Питером Ротом и главой Fox Кевином Райлли о тернистой дороге к финалу сериала начиная с концепции шоу.
Отдав бразды правления над Lost Дэймону Линделофу и Карлтону Кьюзу, Дж. Дж. Абрамс задумался над своим следующим телепроектом и обратился за помощью к продюсерам Алексу Куртцману и Роберто Орчи, а также Брайну Берку (позже ставшему исполнительным продюсером сериала совместно с Джеффом Пинкнером и Джоэлом Вайманом), чтобы создать сериал, который говорил бы о их любви к старым сай-фай сериалам и фильмам.
Дж. Дж. Абрамс: Идея состояла в том, чтобы сделать сериал в духе ранних фильмов Дэвида Кроненберга или «Других Ипостасей», немного «Сумеречной Зоны» и «Секретных Материалов», сериал, который казался бы очень причудливым и человечным в то же время. Так что я позвонил Алексу и Бобу и сказал, «Было бы интересно, если бы перемешали все, что мы любим, и получили бы то, что мы сами хотели бы посмотреть.»
Брайан Берк: После нашего разговора я пересмотрел все фильмы Кроненберга, чтобы освежить их в памяти. Они оказались гораздо сложней, чем я думал, когда смотрел их ребенком. Так что идея воссоздать все те фантазии и страхи, что были у меня в детстве, но уже в качестве сериала, звучала весьма многообещающе.
Абрамс: Тогда нам в голову и пришла мысль о Fringe. В том году мы находились на Комик-Коне и обсуждали за чашкой кофе, каким должен быть сериал. Изначально я назвал сериал The Lab («Лаборатория»). Тогда я еще имел смутное представление о концепции, но мы все подхватили эту идею.
Берк: Мы всегда говорили о лаборатории. Отправной точкой всегда было «Как же нам сделать эту лабораторию очень реалистичной, но с бесконечными возможностями?» Она была эпицентром дискуссий. Все начиналось с разговоров о лаборатории, где нет ничего невозможного. Так что неслучайно Кэрол Спайер, главный художник многих фильмов Дэвида Кроненберга, была главным художником и этого пилота. Когда мы узнали, что она жила в Торонто, где мы снимали пилот, то были просто счастливы. Я также помню, как Джей Джей любил употреблять слово «грань» в качестве возможного названия.
Джефф Пинкнер: Я впервые узнал о шоу, когда посещал съемочную площадку первого «Стар Трека» вместе с Джей Джеем. Он, Боб и Алекс разговаривали о пилоте, и как мне кажется, они знали, что никто из них не сможет работать ежедневно над сериалом. Джей Джей представил мне сериал, пока мы стояли на мосту Энтерпрайза. Мне сразу же бросились в глаза персонажи, и к тому же, я всегда любил эту пограничную науку.
Джоэл Вайман: Я всегда любил научную фантастику, хотя сам я больше экзистенциалист. Помню как я сказал, «Но у меня совсем нет опыта в написании научной фантастики», на что Джей Джей ответил «Не переживай, сериал ведь о семье и обо всем другом, что ты любишь». И тут я понял, что это судьба.
Когда пришло время кастинга, у продюсеров возникли небольшие трудности с поиском трио, которое в итоге сформирует семью в центре сериала.
Абрамс: Нам очень повезло заполучить Джошуа Джексона, с которым я был немного знаком по тем годам, когда мы делали Felicity, а он снимался в Dawson’s Creek. У него удивительное чувство юмора и актерский талант.
Джошуа Джексон: Я пробовался на роли Кирка и доктора МакКоя для нового «Стар Трека», видимо, поэтому меня и заприметили. Я уже знал Джей Джея довольно долго к тому времени, так что думаю, он уже имел хорошее представление о том, кто я.
Абрамс: Актеры пробуются на всевозможные роли. У меня не было необходимости видеть его еще где-нибудь, чтобы захотеть работать с ним. Так что «Стар Трек» тут ни при чем.
Джексон: Сценарий пилота давал фактически бесконечные возможности для развития сериала, что мне и показалось таким интригующим. К тому же, учитывая послужной список причастных людей, среди которых были Джей Джей, Боб и Алекс, то у меня больше не было сомнений.
Райлли: Нам пришлось постараться с кастингом Оливии. Мы перебрали множество актрис, а Джей Джей известен умением находить обаятельных девушек. Мы увидели прослушивание Анны Торв и сразу поняли: это она.
Анна Торв: Сценарий пилота читался как фильм. Он был таким понятным, особенно история Оливии. Сперва это юный, наивный агент ФБР. Но к концу ее мир уже полностью перевернулся. Такой мы видим ее в первом сезоне. Мне кажется, что она до сих пор не оправилась, потому что с тех пор она переживала удар за ударом.
Джон Ноубл: Изначально меня привлек персонаж Уолтера, и я знал об этом еще до того, как прочитал сценарий. Фактически с прослушивания я понял, что этого персонажа я хотел бы сыграть. Когда я прочитал свою часть сценария, у меня создалось ощущение полнометражного фильма, и по сути так и было. Также я был наслышан о репутации Джей Джея, о его умении творить волшебство.
Абрамс: Джон обладает потрясающим умением показать веселого безумного ученого, и все это без малейших усилий.
Райлли: Джон Ноубл – это наш бриллиант. Я просто не могу представить кого-либо еще на этой роли, так блестяще он играет.
Хоть большинство второстепенных актеров погибло еще до финала сериала, все они оказали важное значение для сериала, включая Чарли Фрэнсиса Кирка Асиведо и Джона Скотта Марка Вэлли, погибшего уже в пилоте.
Марк Вэлли: Я прочитал сценарий и мой персонаж погиб в пилоте, так что я знал, на что шел. Тут же я подумал, что для кого-то, кто погиб в пилоте, у меня было довольно много экранного времени. Но даже так, люди постоянно спрашивают меня об этом сериале. «Где вы? В параллельной вселенной?», а я отвечал «Сейчас я в Harry’s Law, так что угадали».
Блэйр Браун: Пилот имел много общего с «Другие Ипостаси», в котором я снималась вместе с Уилльямом Хертом, и вся концепция множественных реальностей и расширения сознания, подобное было в фильме. Мне понравился мой персонаж, потому что на тот момент была неясна роль Мэссив Дайнемик. Кто они, хорошие или плохие?
Лэнс Реддик: Когда я прочел сценарий, я сразу подумал, что я подхожу только на роль Бройлза. Сериал подходил мне, потому что он выйдет с сильным горизонтальным сюжетом, что я очень люблю.
Джесика Николь: Впервые я прочитала сценарий на борту самолета, на котором я летела на съемки пилота в Торонто. Когда я проходила прослушивание, мне не удалось увидеть сценарий, поэтому я толком не знала, что ожидать от моего персонажа.
После Lost в индустрии многие с опаской относились к сериалам с сильной мифологией, поэтому продюсеры попробовали скрестить процедурал и горизонтальный сюжет в первых сериях Fringe.
Абрамс: После первой серии, особенно из-за сюжета с самолетом в пилоте, ходило много разговоров, что сериал пытается стать двойником Lost. К счастью, мы пробыли в эфире достаточно долго, чтобы доказать обратное.
Берк: Создатель всегда будет находиться в тени своего прошлого проекта. В тот момент Lost уже достиг середины. Что примечательно, Lost начался с вопроса: «Как нам сделать горизонтальный сериал и при этом чтобы в него можно было включиться в любой момент?» Тот же вопрос был задан в Fringe.
Райлли: Я никогда не думал, что Fringe станет следующим Lost. Но я всегда верил в этот сериал. И не только я. Думаю, Warner Bros. и Fox искали что-то, что было бы постоянным, но при этом могло бы удивлять. Вот чего мы пытались добиться.
Рот: Мы никогда не рассматривали Fringe как вертикальную драму. У нас должны были быть вертикальными элементы, чтобы представить персонажей, но главная идея заключалась в обратном. Мы задумали самодостаточный сюжет, в котором всегда была бы история о научных аномалиях, где было бы начало, середина и конец.
Берк: При просмотре первых эпизодов видно, где мы пытались сделать самостоятельные эпизоды, но природа сериала взяла свое. Не подумайте, что мы хотели сказать, «О, мы сделаем еще один горизонтальный сай-фай сериал». Сериал зачастую сам говорит вам, каким он хочет быть, и это один из тех случаев.
Абрамс: Когда сериал вышел, он не был хитом, но показывал себя достаточно неплохо, так что мы были уверены, что он продержится еще пару лет. Джоэл и Джефф в то время начали работать над сюжетами, которые были самостоятельными и в то же время имели намеки на нечто большее, поэтому не нужно было смотреть каждый эпизод, чтобы все понять.
Браун: Это не Law & Order. И даже не процедурал типа CSI, где люди почти не имеют значения, где они нужны лишь как разные архетипы для повествования историй.
Поворотным моментом для сериала стал эпизод «In Which We Meet Mr. Jones», где Fringe показал, что является и семейной драмой.
Джексон: Пришлось ждать 7 или 8 эпизодов, чтобы понять, о чем сериал на самом деле. У нас был довольно мощный старт первого сезона с творческой творческой точки зрения. Как говорили в пилоте, это была история Пандоры, которая захотела закрыть ящик. Можно считать это историей взросления женщины. В этом была одна из проблем в начале. У нас была очень сильная, но эмоционально отдаленная главная героиня, которая не имела никаких связей с персонажами в ее мире, потому что ее не было в их мире. Но в той серии мы показали, что она уже была в мире Уолтера.
Ноубл: Оливия в самом начале была лишь женщиной, которую мы не совсем понимали. Она была убита горем. Мы знали о Джоне Скотте, но мало про нее саму. И мы начали прощупывать ее эмоциональную сторону, мы узнали про кортексифан и тот факт, что она, фактически, была травмирована в детстве. Это позволило нам полюбить Оливию, что и стало частью успеха.
Джексон: В сериале начал появляться семейный сюжет, когда начал делаться акцент на историю Питера и Уолтера. Но настоящий семейный сюжет появился, когда к ним присоединилась Оливия во втором сезоне.
Ноубл: Думаю, в этом и заключается гениальность Джей Джея. Он хотел показать отношения отца с сыном, для чего нам с Джошем пришлось потрудиться. К счастью, я и Джош Джексон отлично поладили. Помимо этого, крайне важным оказался персонаж Астрид. Не знаю, что с ней планировали делать изначально, но в конечном итоге она прекрасно влилась в команду. Это же касается Бройлза. Семейные узы становились все крепче.
Вайман: Мне кажется, сериал начал «работать», когда зрители поняли то, что было очевидно с самого начала и нужно было лишь время для понимания: этот сериал был о семье. Сериал назван Fringe по многим причинам. Он рассказывает о людях, пытающихся зацепиться за других и любой ценой создать семью. Как только мы больше рассказали об этом и добавили историю похищения, сериал по-настоящему раскрылся.
Финал первого сезона Fringe оставил фанатов с отвисшими челюстями: Оливия попала в параллельную вселенную, где Всемирный Торговый Центр все еще стоит.
Абрамс: Параллельная вселенная всегда была частью концепции сериала. Разумеется, мы не всегда знали как мы это реализуем, пока не дошли непосредственно до этой части.
Пинкнер: Как только мы начали Fringe, у нас появилась идея, которую мы назвали «люком», что Питер из другой вселенной. Это была большая тайна.
Берк: Мы собирались рассказать об этом гораздо позже. Мы часто задаемся вопросом, когда пора раскрывать тайны? В Lost люк был темой одного из разговоров, и Джей Джей сказал, «И затем они находят люк», но вопрос в том, когда они его найдут? Во втором эпизоде? Или в конце первого сезона? Люк буквально и фигурально открывает множество новых возможностей, которые становятся реальными после того, как люк находят. То же самое с параллельной вселенной.
Пинкнер: Студию всегда беспокоят новые персонажи, а тут целый мир. И они постоянно хотели знать, «Так, а что будет с нашими персонажми?»
Райлли: Я ответил «Что вы несете?!» Серьезно. Они начали говорить про параллельную вселенную в первом сезоне, на что я сказал «Нет-нет-нет. Никаких параллельных вселенных. Пожалуйста, никаких параллельных вселенных». Но мне сказали «Нет, нет. Рано или поздно мы к ним придем». Так что параллельные вселенные у них были на уме с первых минут. Думаю, их просто отложили, чтобы не пугать меня.
Пинкнер: К концу сезона, когда мы получили доверие канала и студии, мы смогли ввести альтернативную вселенную, представить Уильяма Белла, сыгранного бесподобным Леонардом Нимоем, и начать углубляться в загадку Наблюдателей.
Берк: Мы собрались и решили «Нужно двигаться вперед. Нужно открыть двери и впустить всех». И как вы знаете, второй сезон полностью отличается от первого.
Пинкнер: Однако важнее всего было то, что это позволило нам поведать историю о человеке, в данном случае Уолтере, о том, на что он способен, чем готов рискнуть лишь бы спасти жизни своего сына. И в итоге он уничтожил мир. Отчасти, мы придумали целый новый мир, только чтобы рассказать его историю.
Внутри Всемирного Торгового Центра находился офис Уильяма Белла, персонажа, показавшего худшее и лучшее в Уолтере и Нине.
Джон Ноубл: Когда мы узнали, что к нам присоединится Леонард, в это было трудно поверить, ведь этот человек фактически икона жанра. К счастью, в ходе совместной работы мы нашли общий язык и стали отличными друзьями.
Блэр Браун: Я никогда не думала, что наши отношения станут такими близкими, ведь я всегда думала о Уолтере, Уилльяме и Нине как о некоем треугольнике. И, разумеется, ирония состояла в том, что я никогда работала с Нимоем одновременно. Мы лишь играли в сцене, где он был на телевизионном экране, а я наблюдала за ним.
Параллельная вселенная также представила Линкольна Ли в исполнении Сета Гейбла, ставшего любимым персонажем в обоих вселенных.
Сет Гейбл: Для меня это было пугающе, ведь я совсем недавно снимался в Dirty Sexy Money, где играл Джереми Дарлинга, зеленого юношу. И затем примерять на себя роль Линкольна Ли, лидера целой команды ФБР в параллельной вселенной? Но я принял вызов. К счастью, все оказались очень дружелюбными. Я смог быстро сработаться в команде с Кирком Асиведо и Анной Торв.
Дружба Линкольна с Оливией в оригинальной вселенной заставили фанатов беспокоиться, что Линкольн сможет вмешаться в отношения Питера и Оливии.
Гэйбел: Я ожидал, что фанаты могут заподозрить, что Линкольн попытается занять место Питера, поэтому я сразу делал акцент на том, что никто не сможет заменить персонаж Питера.
Торв: Что интересно, я играла с Сетом так долго, со своим альтернативным персонажем и с его альтернативным персонажем, что когда мы начали работать на этой стороне — было непривычно, ведь это был тот же человек, только наши отношения были совсем другими.
Никого не удивило, что фанаты полюбили динамику между Питером и Оливией, хоть продюсеры и не планировали этого.
Джексон: Когда в сериале есть главный мужской и главный женский персонаж, то определенная доля зрителей всегда захочет, чтобы между ними что-то было (а определенная доля не захочет). Думаю, сценаристы пошли навстречу, чтобы поднять ставки между этими встречами. Как и в случае с Уолтером и Питером, им была нужна еще одна эмоциональная связь, которая была бы центром всего сериала. Я всегда предпочитал думать о Fringe как о семейной драме, а не как любовной истории двух людей. Их отношения прошли огонь и воду. Они делали друг другу признания. С ними происходили ужасные вещи, и они по-прежнему пытались найти способ быть вместе. Думаю, это очень интересно.
Большинству актеров пришлось играть две различных версии своих персонажей.
Пинкнер: Нам удалось заняться редким занятием на телевидении: представить новые версии наших главных персонажей. И для многих наших актеров это предоставило безграничные актерские возможности.
Абрамс: В самом начале мы и не ожидали, что проведем столько времени в той вселенной.
Джексон: Когда у нас только появилась идея, она выглядела так: «А почему бы нам вместо того, чтобы дразнить намеками на параллельную вселенную, просто не пойти туда?»
Торв: Когда мы переходили туда, это был совсем другой сериал. Особенно было заметно в третьем сезоне, когда мы делали эпизоды в альтернативной вселенной, и затем возвращались в наш мир, где были совсем другие декорации.
Ноубл: У нас была возможность сыграть другого персонажа, но в том же мире. Мне кажется, это был невероятный подарок. Мне кажется, больше всего меня поразила разница, которую продемонстрировала Анна, играя Боливию. Помню, как я думал, «Бог ты мой, это превосходно!». И я с удовольствием играл Уолтернейта. Сцена, где два этих человека были вместе до сих пор является одной из моих любимых.
Лэнс Реддик: Для меня это было здорово, так как Бройлз оказался в центре действий. Актеры часто идут в театр из-за того, что им достается сыграть множество различных персонажей. Но играя в сериале или фильме часто приходится играть одно и то же, так что возможность сыграть нескольких персонажей, даже если это и один человек, действительно потрясающая.
Джесика Николь: Мне кажется, альтернативную Астрид воспринимали как очень холодного человека потому, что она не была такой эмоционально-открытой как Астрид, но как оказалось, она просто по-другому выражает свои чувства. Я всегда знала, что она хороший человек. Она очень преданна работе, и у нее не было времени на личную жизнь. Что касается нашей Астрид, то я думаю, что ее целью было быть заботливым персонажем, кем-то, кому другие персонажи могли бы довериться.
Браун: Я никогда не спрашивала, плохая или хорошая Мина (Нина из альтернативной вселенной). Я не спрашивала, потому что не хотела знать. Я хотела сохранить для себя загадку, ибо так было бы легче играть. Было забавно играть Нину, когда Мина притворялась Ниной.
Пинкнер: В конечном счете Джошу тоже довелось сыграть разные стороны своего персонажа, хоть и немного не так, как другим.
Джексон: Я собственный злой двойник [мхи-хи-хи].
Естественно, съемки стали сложней, когда вселенные слились воедино.
Гейбл: Методика съемки двух различных персонажей просто безумие. Иногда приходится играть на зеленом экране, иногда играть с моделью, похожей на тебя сзади, а иногда приходится играть с одним лишь воздухом. Мне повезло, потому что я смог увидеть, как это делает Анна Торв, прежде чем попробовал сам, так что я учился на ее ошибках. Анна довольно быстро придумала стратегию записывать собственный диалог и потом прослушивать его, пока она играет, чтобы она могла реагировать на свои же реплики.
Торв: Ну, так хотя бы есть хоть какое-то представление, как надо играть.
Гэйбел: Это довольно сложно, потому можно забыть кто ты в данный момент, и много времени уходит на смену макияжа и костюма, что в некотором смысле мешает, но и в то же время позволяет сосредоточиться на данном персонаже. Приходится постоянно перебирать в голове, как будешь играть и выбирать реакцию на то, что ты себе сейчас скажешь.
Торв: С каждым разом было все легче. Для нас всех это был ценный опыт.
Гэйбел: Конечно, можно запутаться, но конечный результат окупает весь труд с лихвой.
Параллельная вселенная также предоставила возможность убивать персонажей, при этом не теряя никого из актерского состава, то, о чем продюсеры и не думали в первых сезонах.
Вайман: Если вы убиваете персонажа только ради рейтингов, то мне кажется, это низко. Я бы такое не одобрил. Думаю, мы перешли на другую вселенную исключительно по творческим причинам. Я никогда бы не сделал флэшбэк, не будь на то необходимости. Я никогда бы не рассказал историю о будущем, не будь на то необходимости. Я никогда бы не убил кого-нибудь без твердой на то причины, и у меня ее никогда не было. Эти персонажи проделали долгий путь. Так что, скажем, в третьем сезоне, где много чего происходило, я не мог просто убить кого-нибудь.
Разумеется, продюсеры не могли предвидеть, но на что определенно надеялись, так это что аудитория полюбит альтернативную вселенную, из-за чего многие пришли в ужас после закрытия моста между мирами.
Николь: Это был очень умный ход со стороны сценаристов, представить альтернативную вселенную, которая вам безразлична. Вселенная, которая выглядит как наша, уже нам знакомая, с которой мы пробыли уже не один сезон.
Ноубл: Мне стоит снять шляпу перед сценаристами за это, ведь когда мы только начали работать над этой вселенной, помню, как люди говорили, «Будет непросто сделать так, чтоб к твоему персонажу не относились как к врагу». Нам было известно, что постепенно люди начали говорить «Что ж, возможно, они не такие уж и плохие». Думаю, для сценаристов это огромное достижение.
Гэйбл: Я был удивлен. Я знал, что альтернативная вселенная — это нечто интересное, но я всегда боялся, что люди могут подумать, что мы отходим от той версии Fringe, которую они любили. И когда нас начали хвалить, я подумал «О, чудно». Мы смогли расширить сюжет и при этом остаться в рамках вселенной Fringe.
Николь: Чем больше вы видите персонажей из альтернативной вселенной, тем больше понимаете, что у них есть собственные надежды и мечты, страхи и тревоги, счастливые и грустные моменты, а сами персонажи не черно-белые. Они совершили множество жертв, и во многих отношениях это мы плохие, не мы лично, но наш мир. И когда узнаешь их толком, то понимаешь «Эти люди не плохие. Эти люди – живые, со своими проблемами, которые их мучают».
Ноубл: И они все еще здесь, в истории Fringe. Я знаю, что Анна скучает по Боливии. Ей очень нравилось ее играть. Там же и Уолтернейт. Я мог бы вернуть его в любой момент. Но думаю, пришло время уйти и сосредоточиться на нашей вселенной. Будь у нас еще один сезон, они могли бы и остаться.
Пинкнер: Да, был момент, когда мы решили закрыть мост, мы тогда разговаривали со Старшим Вице-Президентом Программирования Fox, и она сказала, что прослезилась во время чтения сценария. На что мы с любовью ответили, «Видите, сперва вы не хотели видеть этих персонажей, а теперь плачете из-за того, что мы с ними прощаемся». Но все могло пойти совсем не так. Их предупреждение заставило нас трудиться сильнее. И не зря.
Райлли: Да. Но было и множество недовольных, говоривших «О, мне больше нравилось без другой вселенной. Когда вы вернетесь назад?» Но опять же, я верил в нашу творческую группу, я знал, что они вернутся назад, и так и произошло.
Знал ли Уолтер, когда создавал Машину, что Питер станет ее жертвенным ягненком?
Брайан Берк: Когда мы услышали об этой идее, она всех заинтриговала. Стало понятно, что будут последствия.
Джефф Пинкнер: Из всего сделанного, этот ход был определенно самым спорным.
Джош Джексон: К такому повороту мы пришли намного, намного позже в рассказе истории о той Машине и о том, каковы будут ее последствия.
Пинкнер: Мы подумали, «Ладно, может быть, мы идем неверным путем», но идея была такая смелая и захватывающая, в духе Fringe, что мы сразу принялись ее развивать. На пару дней мы приостановились и долго думали, «А каковы последствия?». И мы знали, что ход опасный.
Джексон: Мне очень нравилась идея о том, что его «сотрут», потому что, на мой взгляд, чтобы сделать по-настоящему захватывающий клиффхенгер, должно случиться что-то радикальное.
Пинкнер: Мы почти наверняка хотели поднять вопрос «Значит ли, что три сезона, которые мы увидели, не имеют значения лишь потому, что персонажи не помнят Питера и все их жизни пошли по другому пути?» В итоге, разумеется, они имели значение. Потому что его присутствие и отсутствие изменило персонажей, и эти перемены гораздо важнее, чем подробности завтрака персонажей.
Джей Джей Абрамс: Я думаю, что Джоэл и Джефф —особенно Джоэл в последнем сезоне— всё осознавали и были невероятно признательны фанатам. Для фаната нет ничего хуже, чем когда тебе говорят, что вещь, которая тебе нравилась, которой ты дорожил или в которую верил на самом деле не существует, или она не была реальной или была в какой-то мере неполноценной. Этап за этапом, история рассказывалась с уважением к людям, которые смотрят. Мы всегда знали, что зрители заслуживают этого и всегда были им благодарны.
Пинкнер: Думаю, одна из задач хорошего повествования — ставить зрителей в некомфортное положение время от времени. Хочется, чтобы зрители пострадали за своих персонажей. Если аудитория всегда счастлива, то ей нельзя управлять, когда нужны слезы и мрачная обстановка, так что во всем этом есть смысл.
Сет Гейбл: Для меня удивительно, насколько люди переживают за персонаж Питера и получают всемирный отклик, и эти видео «Where is Peter?», я думаю, это все очень примечательно.
А актерам эта задумка не пришлась по душе.
Джесика Николь: Мне она показалась очень странной. Очевидно, нужно просто поверить в то, что сценаристы, уже написавшие три по-настоящему фантастических, прекрасных, динамических сезона приведут тебя в хорошее место. Но для меня и других актеров сделать это было довольно трудно.
Анна Торв: Думаю, что не буду единственной, если скажу, что в принципе не знала, к чему все приведет. Я знаю, что Джош настаивал на таком развитии сюжета. Можно сказать, что он немного к этому причастен.
Джон Ноубл: Мне задумка не понравилась потому что, по-моему, Уолтер без Питера практически заперт в лаборатории, и с какой целью? Просто потому что он гений. Поэтому скажу, нет, я не думал, что перезагрузка была к месту. Мы стали командой, и команда перестала быть прежней. Если убрать какого-то персонажа, все уже не будет прежним. Но потом все вернулось.
Джексон: Никогда не был особым поклонником парадокса, в который ты втягиваешь себя, когда имеешь дело с циклическим временем. Чувствовалось, что в четвертом сезоне была пара неуклюжих моментов, когда сериал пытался перескочить через некоторые логические разъяснения, которые нужно было сделать. Вроде, «Если его не существует, то почему он здесь и почему некоторые люди его помнят, почему проступает только это воспоминание, и если он был с нами только до девяти лет, то почему портал вообще существует?» Но когда бьешь изо всех сил, не все мячи попадают точно в цель. Шоу было очень смелым в креативном плане, но не каждая-каждая из идей была виртуозно продумана.
Николь: Мне было непонятно, какое у Астрид предназначение в новой временной линии, ведь раньше она была другом Уолтера, и это был очень важный способ показать зрителям разные аспекты его личности. Но в этой новой вселенной Питера нет и Уолтер не был в ситуации, при которой он мог общаться с людьми на более сострадательном уровне. В новой вселенной они не были так близки, как раньше, поэтому я не могла представить себе, зачем Астрид нужна.
Ноубл: Я предпочел играть Уолтера довольно сдержанным. Он не был таким приятным или счастливым, и это был осознанный выбор. Я еще говорил, «Пожалуйста, верните его. Я скучаю по Джошу».
Лэнс Реддик: Буду честен, я был настроен немного скептически. Я думал, что идея, пока она не выдохнется и не разрешится, будет просто способом поддерживать интерес к шоу.
Пинкнер: В каком-то смысле, это позволило нам перезагрузить отношения между персонажами и поставить вопрос «А что же важно?» В конце концов, любовь может существовать во времени, пространстве и за их пределами. Мы смогли рассказать истории на прагматичном уровне, перезапустить сериал. Не в прямом смысле, потому что мы любили тот сериал. Никто не пытался его переделать, но мы смогли дать старт персонажам с совершенно иного места.
Джексон: Еще мы одновременно имели дело с двумя вещами — креативной стороной сериала и реальностью, в которой мы всегда были очень близко к закрытию. Поэтому приходилось рассказывать истории, а в конце каждого сезона оставлять возможность, что на этом все завершился. Последствия Машины произошли из моего разговора с [продюсером-консультантом] Акивой Голдсманом, потом он переговорил с Джоэлом и Джеффом насчет того, что единственный выбор, который может сделать Питер, чтобы не повлечь смерть или разрушение одной из сторон — пожертвовать собой, что довольно-таки благородно.
Пинкнер: Это решение, о котором лично я не пожалею ни на секунду. С моей точки зрения, то, что Питер и Оливия снова полюбили друг друга очень важно и ценно.
Конечно, несмотря на то, что Оливия была в другой временной линии, память к ней стала возвращаться, попутно устраняя кое-какие страхи фанатов.
Пинкнер: Это всегда было частью плана. В одно время мы собирались вернуть воспоминания и Уолтеру тоже. Но потом поняли, что не хотим использовать эту возможность просто, чтобы обнулить то, к чему мы уже пришли. Мы пришли к выводу, что Оливии было важно вернуть воспоминания, потому что ей нужно почувствовать, а не понять.
Торв: Было интересно, когда к Оливии начала возвращаться память. Она была такая, «Я не хочу повторять свою же ошибку из второго сезона».
Пинкнер: С этой идеей мы игрались с самого момента, когда решили, что Питер на самом деле исчез. Одно время мы собирались вернуть память всем, но позже решили, что по-настоящему нужно это только Оливии.
Торв: Думаю, в этом такой же смысл, как и во всем остальном в Fringe.
Из-за низких рейтингов, сериал переместили на пятничный «мертвый слот» посреди третьего сезона.
Ноубл: После того, как мы преуспели во вторник, нас сдвинули на вечер четверга и рейтинги обрушились. Но мы вполне были хитом по вторникам в первом сезоне, хотя сезон в каких-то смыслах был самым слабым.
Питер Рот: Когда сериал впервые вышел в эфир в вечер вторника, рейтинги были хорошими, но они были ровно такими, как мы и надеялись и\или ожидали. Конечно, тех показателей было достаточно, чтобы сериал прожил пять лет. Но рейтинги были на грани, особенно в третьем, четвертом и пятом сезоне, когда он переехал на вечер пятницы, где очень, очень тяжело добиться успеха.
Кевин Райлли: Можно вспомнить много случаев, когда Fox ставил сериал на пятницу, а потом разбивал сердца поклонникам жанра. В случае с Fringe я верил в то, что у сериала достаточно преданных фанатов. На тот момент число просмотров в записи как раз начало расти и я сказал «Я просто верю в то, что все эти фанаты будут смотреть в пятницу».
Джексон: На самом деле, то, что сериал отправили в мертвый слот и рейтинги начали падать — неверно. Рейтинги начали падать и тогда уже сериал отправили в мертвый слот. Когда мы сделали шоу сложнее, но более интересным, массовый интерес сошел на нет. Третий сезон — сезон, когда рейтинги стали сильно падать и в этом же сезоне мы представили параллельную вселенную, то есть словно показали кусок мяса людям, которые сохнут по таким вещам, но в тоже время отстранили гигантскую часть аудитории, которая просто не хотела так напрягаться.
Абрамс: Когда сериал переехал на пятницу и стал более нишевым и верным своему имени, казалось, что шоу нашло свою аудиторию. Число зрителей не должно было внезапно опуститься.
Райлли: Нас хвалили за то, что шоу прибавляет в то время, когда рейтинги падают.
Абрамс: Было принято решение — делать сериал в его лучшей форме, а не в спорной в надежде нарастить аудиторию. Великолепная вещь о Fringe — сериал смог найти свое место и выжить на собственных условиях.
Ноубл: Помню, как я говорил про пятничный вечер, «Давайте этим воспользуемся. Давайте сделаем вечер нашим.» Это все, что я мог сделать. Когда ты думаешь, что это конец, придется подыграть, но мы просто сказали, «Нет, вечер пятницы будет нашим.» И, знаете, очевидно, мы нашли и потеряли какую-то аудиторию, это естественно.
Райлли: Фанаты не бросили сериал и дали нам возможность поддерживать в нем жизнь и заниматься бизнесом в пятницу.
Джексон: Честно говоря, переезд на пятницу скорее всего и спас сериал, потому что если бы у нас были нынешние рейтинги в четверг, нас бы абсолютно точно закрыли. Нам удалось продержаться еще два сезона, это фантастика.
Гейбл: У меня всегда было чувство, что аудитория Fringe очень умна, и они смотрят сериал не только по телевизору, поэтому я знал, что смотрит еще куча людей, но на рейтинги это не влияет, потому что они смотрят в записи, или скачивают, или смотрят каким-то другим из возможных способов. У меня переезд на пятницу не вызвал особой тревоги, потому что я понимал, что фанаты, подкованные технологически, все равно смогут найти сериал. Думаю, Fox тоже это понимал, поэтому они и дали сериалу еще один сезон, за который все так благодарны.
Пинкнер: У нас не было чувства, что мы на скамейке запасных. Всегда было ощущение, что канал просто пытается найти способ, чтобы шоу протянуло до конца. И это был самый лучший способ.
Летом 2011, Райлли сказал журналистам, что если рейтинги будут стабильны в вечер пятницу, канал будет счастлив. Но в январе 2012, Райлли изменил настрой: Fox теряет деньги на сериале.
Райлли: У сериала всегда был один из самых высоких показателей просмотров в записи. Ясно, что люди записывали в пятницу и смотрели когда смогут, с чем мы смирились. Мы не были против, потому что к этому сериалу нельзя подключиться в прогрессе. Думаю, что с каждым успешным сезоном, любой из тех, кто отставал от всех, уже не мог вернуться. А для преданных фанатов шоу всегда оставалось привлекательным по-своему. Но потом все пришло к тому, что мы, по сути, теряли деньги.
Пинкнер: Скажу честно, из всех вещей, над которыми я работал, я никогда не чувствовал такой поддержки от Fox на протяжении всего показа, как с Fringe. С первого дня и до самого конца, с их стороны было столько любви, что мы не могли просить ни о чем больше. В определенный момент каждая сеть и каждая студия должны решить, теряют ли они деньги на каком-то из их сериалов. И если сериал не смотрят, то несмотря на всю любовь, его убирают из эфира.
Райлли: Мы начали решать ребус, вроде, ОК, сколько мы можем позволить себе потерять? Совсем не хотелось закрывать сериал, казалось, что он заслуживает концовки, и в итоге Ира Курман [Глава Foxпо коммерческим делам] сумел заключить сделку с Warner Bros. по приемлемой для нас цене. И это прекрасно, потому что появилась возможность правильно завершить шоу.
Пинкнер: Мы никогда не читали заявления Кевина, слушали только его лично, он говорил, «Мы будем поддерживать сериал всеми способами». И они поддерживали.
Все же, оставалась боязнь за то, что шоу отменят раньше, чем оно сможет дать фанатам концовку.
Абрамс: Всегда есть опасение, что до конца можно и не добраться. К счастью, я думаю, мы уходим в нужное время.
Пинкнер: По правде сказать, мы нервничали намного меньше, чем кто-либо мог подумать. Частично то, что рейтинги были плохими, дало нам возможность поэкспериментировать, потому что ставки были не так уж высоки. Если бы мы были огромным хитом, канал и студия давили бы на нас сильнее.
Ноубл: Интересно, сколько сериалов сейчас не в таком положении. Вряд ли я когда-то сомневался в нашем продлении. Не знаю, может я просто оптимист, но я думал, что еще есть истории, которые мы можем рассказать, и мы всегда делаем то, что просит от нас Fox. Люди думали, что мы не вернемся после первого, второго, третьего и четвертого сезонов, но каждый раз мы возвращались.
Пинкнер: Разумеется, было опасение, что до концовки сериал не доживет, и мы не получим шанса удовлетворить и самих себя, и актеров, и персонал, и зрителей. Мы дали обещание, что тем или иным способом мы завершим историю, не важно как: комиксами, онлайн-сериалом или как-то еще. Потому что фанаты это заслужили. Но вот ощущения, что рассказать на ТВ все до конца не выйдет никогда не возникало.
Гейбл: Это природа телевидения: ты всегда в опасности. Беспокойство от незнания того, будет ли у тебя работа можно продемонстрировать в мире Fringe: там неизвестно, уничтожит ли Дэвид Роберт Джонс всех или нет.
Берк: Fringe — один из тех сериалов, который, согласно названию, на грани. К счастью, Fox остался нам лоялен.
Большинство скажет, что это на счету фанатов, которые поддерживали в сериале жизнь.
Берк: На 100%, мы остались в эфире из-за фанатов, которые смотрели, переживали и любили шоу.
Ноубл: Не только мои слова: не думаю, что в мире существует фан-база сильнее, чем у Fringe. Меня довольно впечатлил фандом Lord of the Rings, но ничего похожего на Fringe у них не было. Без сомнений, мы все еще здесь только из-за наших фанатов.
Гейбл: Не укладывается в голове, насколько преданы фанаты этого сериала и насколько они могущественны. Им удалось продержать шоу в эфире даже несмотря на то, что статистически у него такого права нет. Fringe — невероятная аномалия в истории телевидения.
Реддик: Для человека, который никогда не уделял особого внимания фанатам, они стали значить для меня всё.
Рот: Поддержка, которую я видел каждый год в интернете, на Комик-Коне и особенно во время продления была столь неординарной и трогательной, что стимулировала нас всех. Фанаты помогали сериалу быть в эфире.
Джексон: Без горячей поддержки от фанатов сериала, мы бы давно ушли с экранов. Я, как актер, столкнулся с некоторыми из самых изумительных происшествий в моей карьере. Никогда не забуду Комик-Коны.
Вайман: Мне кажется, причина, по которой наши фанаты наши фанаты — это то, что они похожие люди, и их волнуют те же вещи, которые волнуют меня, вроде «Как сделать жизнь терпимой в худшие времена?» Вот почему тебе достаются такие моменты, как на Комик-Коне, когда фанаты держали Белые Тюльпаны и все те невероятные вещи, которые они сделали для нашей программы. Да, они преданные.
Райлли: Хотя то, что я получил 12000 ящиков Red Vines (любимые конфеты-палочки Уолтера — прим.) скорее не повлияло на меня, а обеспокоило [Смеется].
Ноубл: Думаю, причина в том, что Fringe — это, по сути, семейная история. Ребята стали однородны с персонажами. Я чувствую, что люди стали к нам привязаны, как к семье. Убрать это, и останется лишь очень умное научное шое. Эта вещь — главное для меня.
Каждый сезон, каждый 19-ый эпизод Fringe традиционно рассказывала историю, которая сдвигало рамки представления об эфирном шоу.
Джексон: Вот прекрасная вещь в нашем шоу — есть возможность пускаться в дикие дали, а суть все равно оставалась важна. Это не просто особняком стоящие случайные эпизоды.
Реддик: Это были очень классные эксперименты. Даже не знаю, будет ли у меня такой опыт вновь. Скорее всего, мой любимый из случайных эпизодов был во втором сезоне «Каштанка Бетти» (Brown Betty). Я немного заволновался когда узнал, что мне придется играть на пианино, хотя мои пальцы в итоге не показали.
Ноубл: Думаю, эпизод-мюзикл мой любимейший. Он настолько выбивался из колеи, что даже когда мы его выпустили, люди говорили, «даже не знаю, понравилось мне это или нет,» но мне понравилось. Думаю, эпизод был восхитителен. Он войдет в историю Fringe.
Джексон: Несмотря на то, что «Диэтиламид лизергиновой кислоты» (Lysergic Acid Diethylamide) не был идеальным эпизодом ни по каким меркам, мне понравилось, когда мы перешли в анимацию на целых 20 минут в эфирном шоу. Что-то похожее и с «Brown Betty». Эпизоды стали полноценной частью ДНК сериала.
Реддик: Помимо «Brown Betty», эпизод с LSD также в числе моих любимых. Не скажу, что никогда не был под кайфом раньше, но LSD — совсем другая вещь. Помню, как Джоэл Вайман, когда мы делали серию, показал мне на YouTube видео с домохозяйкой 50-ых из пригорода. На видео было начало ее ЛСД-прихода. Я провел очень интересное исследование о том, каково это и пытался это сыграть.
Джексон: Я считаю, что «Письма транзита» (Letters of Transit) — наш лучший и самый полный 19-ый эпизод, даже несмотря на то, что он не самый сложный для понимания. Для прошлого года у меня была идея, которая никуда не привела — Supermarionation (это такая технология, в которой объединяются марионетки, модели и визуальные эффекты для создания иллюзии живых актеров – прим.). Я сказал, «Да хрен с ним, устроим марионеток. Это будет круто.» Но с точки зрения повествования, «Letters of Transit» — эпизод, который держится на вершине, потому что он самый полный.
«Letters of Transit» переносит зрителя в 2036 год, обозначенный стартовой точкой пятого и последнего сезона.
Блэр Браун: Когда мы делали 18-ый эпизод, мы не знали, к чему все приведет. Они всегда делали что-то очень интересное на 19-ый и ты думаешь, «Ого, интересно. Очень интересно. Как все будет?» На тот момент для нас это был единичный эпизод. Мы понятия не имели, что будет дальше.
Джексон: Я не знал. Когда снимали 19-ый эпизод, стало понятно, что это наша репетиция пятого сезона, типа, «Вот история, которую мы хотим рассказать.» По-моему, интересное место для нашей истории.
Гейбл: Я надеялся, что смогу поучаствовать в 19-ом эпизоде, когда это было не так важно для сериала. Была надежда, что будет весело, может какая-нибудь ситком-версия или что-то такое. Поэтому когда они отправились в будущее, я предположил что раз Линкольн на другой стороне, то один из моих персонажей, вероятно, героически умер. Я готовил себя к тому, чтобы узнать судьбу моих персонажей. Хорошо, когда ты играешь два персонажа сразу — если один погибает, у тебя все еще есть работа… а потом они берут и закрывают портал.
Николь: Это был просто такой отдельный эпизод. Без всякого контекста. Непонятно было, как они попали в янтарь. Их просто вытащили из него — было очень вычурно и круто, но крайне странно. А когда мы узнали, что пятый сезон начнется с этого, я подумала «Каким чудом они пришли к тому моменту?»
Джексон: Не знаю, каким путем пошел бы пятый сезон, если бы мы продолжили с момента, где Оливия оправляется от пули в голову.
К сожалению, прыжок в будущее означал потерю 20-ти лет.
Торв: Мне было интересно, ведь меня не было в 19-ом эпизоде, поэтому я понятия не имела о том мире. Двадцать лет — большой промежуток. Я хотела кучу разных вещей. Я хотела, чтобы Оливия постарела и жила там, тайно поставляла своей дочери информацию и вообще очень скрытно помогала сопротивлению. Вот это было бы сложно. [Смеется] Было тяжело просто взять и наладить эту связь, имея немного времени.
Николь: Было очень здорово, вот вы перенеслись в будущее на 20 лет, и как передать, насколько это опустошает? У вас украли 20 лет. Ведь у кого-то там целая жизнь. И приходится не только мириться с фактом, что жизнь продолжается, но и с тем, что творится полный бардак.
Ноубл: По-моему, это был отличный способ продолжить, потому что главная проверка на прочность — встреча с общим врагом. Как в семье. Когда кто-то угрожает семье, связь укрепляется. Мы под огромным давлением и не можем выйти из лаборатории и не попасть в опасность. На нас постоянно давят, это тяжело.
Джексон: Что для меня важнее потерянных 20-ти лет и раскрытия наших персонажей в новом месте — то, что их (персонажей) внедрили в необычную обстановку, они узнают все одновременно со аудиторией, и это, на мой взгляд, сильный инструмент для повествования, потому что ощущение открытия делится между персонажами и зрителями.
Этот прыжок в будущее перерос в 13-эпизодный финальный сезон, который был преподан как любовное послание фанатам, которые преданно смотрели сериал.
Рот: Все, включая Кевина Райлли, канал, студию, персонал и актеров, чувствовали, что способ уважить зрителей, которые так славно нам послужили — это сказать прощальное слово. Джоэл, Джей Джей, Акива Голдсман и Джефф Пинкнер собрались вместе и наметили план, какими должны быть последние 13 серий. Мы показали его Кевину Райлли и его команде. Сезон был предназначен для того, чтобы сказать прощальное слово, чтобы дать настоящую концовку, настоящее завершение, чтобы почтить и поддержать нашу аудиторию. Этому он всецело посвящен. Если ты любишь телевидение, ты должен это сделать, но не всегда предоставляется возможность.За такой шаг я всегда буду благодарен Fox, Джей Джею и Джоэлу Вайману.
Кевин Райлли: Когда они пришли за финальным сезоном, я сказал, «Просто скажите, что у вас есть какая-нибудь идея.» Они сделали презентацию. Сделали ее для нас, но мы показали ее на Комик-Коне. Я сказал, «Это самая крутая идея на свете». Думаю, этим они обеспечили сезон.
Ноубл: Для нас это идеально — 13 эпизодов, чтобы все закончить. Отличный способ для завершения, снимаю шляпу перед Fox, потому что это очень серьезный жест.
Райлли: Когда есть сериал, который тебе очень нравится и у которого большая фан-база, хочется довести дело до конца. Это был беспроигрышный вариант.
Ноубл: В основном, это сезон для фанатов. Мы сериализовались. Мы вспомнили прошлое, перенесли его в настоящее, пересмотрели персонажей, мысли, эксперименты из второго сезона, например. Актеры наслаждались процессом.
Джексон: Джоэл серьезно, очень серьезно посвятил себя тому, чтобы собрать все в одну историю. У нас не было 22-ух эпизодов, или даже 15-ти, но это одна история. Нам даны все возможности оглянуться на каждого из персонажей, подумать, как изменились бы отношения и динамика, а также уверенность в будущем. Мы знали, что все идет к завершению, и нас не застигнет врасплох какой-нибудь неожиданный поворот сериала.
Николь: Честно говоря, я была очень благодарна, что у нас было четыре сезона. Поэтому, когда мы узнали о том, что нас продлили, по ощущением это был большущий подарок всем, кто смотрит сериал. Вот что можно получить за то, что ты такой подлинный, искренний, стойкий фанат сериала. Это отдача. Расплата за то, что вы следили за нами в разных вселенных, разных временных линиях, играющих разных персонажей, в разных таймслотах. Пятый сезон — огромная благодарность всем, кто оставался с нами все это долгое время.
Джей Джей Абрамс: К счастью, благодаря фанатам и каналу, нам разрешили закончить дистанцию и завершить сериал приемлемо. Нас и не выбросили из эфира и не позволили задержаться на слишком долгое время. Fringe показал мне, что самые странные, нереальные и смелые сюжетные линии не исключают того, что история может быть эмоциональной, увлекательной и чарующей. Я очень горжусь тем, что связан с сериалом, и это из-за того, что он очень верен своему названию. Нельзя поспорить с тем, что шоураннеры на протяжении многих лет преданно делали лучшую версию шоу, не шли на компромиссы в попытках привлечь аудиторию, и я очень благодарен за то, что они сделали.
Во время сезона случилось большое горе: дочь Питера и Оливии, Этта (Джорджина Хайг) была трагически убита вскоре после воссоединения семьи.
Джексон: Смерть их ребенка и внучки Уолтера изменила ставки и мотивацию для всех персонажей.
Ноубл: Это великолепная история. Неизвестно, как справиться с этим горем, но все они связаны друг с другом, потому что они все, что осталось от восстания. Это очень мощный повествовательный инструмент.
Николь: Выживать без жертв в таком мире нет способа и сериал пошел по очень реалистичному пути, пусть он и научно-фантастический. Не все выходят живыми, не все совершают правильные поступки, не все всегда принимают правильные решения. Мы все те же персонажи со своими недостатками, только живем в этом жутком будущем с Наблюдателями.
Торв: На этот раз Оливия решила оплакать Этту и справиться с горечью иначе и наладить отношения с Питером, вместо того, чтобы отдаляться от него. В этом смысле, я думаю, у Оливии были мысли, «Черт, это снова случилось, и я не собираюсь повторять свои ошибки».
Разумеется, на пути к финалу будут и другие смерти. Но продюсеры надеются, что когда все будет сделано и сказано у фанатов останется чувство, что их любимый персонаж все еще где-то здесь, во вселенной.
Вайман: Я хотел лишь убедиться, что буду выполнены два очень конкретных критерия: первый – персонажи подойдут к логическому завершению и станут самостоятельными. Вернитесь к первому эпизоду и спросить, «А кто все эти люди?». Я имею ввиду, раньше Питер ненавидел своего отца, а теперь он любит отца. Оливия говорила, «Я не верю людям», а теперь говорит «Я верю, я нахожу силы в уязвимостях». Уолтер говорил, «Я горд и я сделал ошибку», а пришел к, «Да, я понимаю, что я не бог и должен загладить вину». Персонажи прошли длинный путь. И второй критерий - я надеюсь, что все произошедшее определенным образом, возможно немного не таким, как я ожидал, имеет смысл. Надежда для меня очень важна и мне не нравится и не хочется прощаться, поэтому я просто назову это концом главы. Я хотел убедиться, что отдал должное и хотел позаботиться о нашей аудитории.
Джексон: Я думаю, что весь пятый сезон был завершающей частью истории Fringeи мы смогли так много всего разрешить по пути к финалу. По ощущениям мы проделали хорошую работа, дорисовывая последние штрихи в Fringeи оставляю персонажей в хорошем месте. Вайман написал идеальную концовку для моего персонажа. Его путешествие от блудного сына к преданному отцу и мужу закончено.
Ноубл: Каждый ждет от финала чего-то определенного, я прочитал половину сценария и подумал, «О, Боже! Это прекрасно. А что случиться во второй части?» А когда я прочел вторую половину, то вздохнул с облегчением, потому что сценаристы сделали законченный эпизод насколько хорошо, насколько я мог об этом мечтать – для всех персонажей, для сценария, для природы Fringe. Это сильнейший эпизод. Джоэл понял все это, поэтому мы работали по ночам, но оно того стоило. Это восхитительно.
Торв: Думаю, что зрители будут довольны и удовлетворены.
Райлли: Думаю, фанатам понравится. Эпизод чертовски крут.
Спустя пять лет, Fringe уходит из пятничного эфира, но вы уже попрощались с персонажами, когда в декабре завершилось производство.
Джексон: Не уверен, что уже готов говорить об этом. Пока ощущения хорошие, сериал закончился в хорошем месте и у нас была возможность попрощаться. Я до сих пор иногда просыпаюсь с мыслью, что опоздал на съемку. Но капля за каплей все ускользает.
Николь: Последний день был эмоциональным, но не столько для самого персонажа, сколько для обстановки, в которой персонаж существовал. Последний день дался мне очень тяжело, потому что пришлось прощаться с семьей, которая у нас образовалась за четыре года.
Гейбл: Это была горькая радость. У меня определенно появилась пара друзей в этом сериале, друзей, с которыми я еще увижусь, и по ощущениям это вовсе не конец. Скорее новое начало.
Ноубл: Мы создали дружбу, которая продлится на протяжении жизни и не угаснет только потому, что мы больше не вместе на съемках. Эта дружба очень особенная. Мы как семья, и мы очень любим друг друга.
Реддик: То же самое я чувствовал, когда завершился TheWire. Я даже не представлял, насколько буду скучать по людям, с которыми работал последние пять лет.
Тесные отношения между актерским составом помогли оставить множество приятных воспоминаний.
Николь: Мои самые теплые воспоминания связаны со смехом на съемочной площадке, будь Джон Ноубл, делающий что-нибудь непристойное, или когда я пытаюсь заставить Лэнса выйти из роли.
Реддик: Больше всего мне запомнился один розыгрыш. Кажется, это было после обнаружения печатной машинки, которую использовали для передачи посланий между вселенными. Уолтер постоянно носит с собой еду. В той сцене, где мы находим это устройство, Уолтер достает печенье и начинает есть его, при этом изучая печатную машинку. И Джон сказал, что во время следующего дубля нам всем стоит начать есть печенье. Когда Уолтер нагнулся, мы с Джошем и Анной вытащили печенье и начали сосредоточенно его есть, тут-то Джон и сорвался. Никто из съемочной группы тоже не знал, что мы собираемся сделать. Все буквально взорвались смехом.
Джексон: Никогда не импровизируйте с лакричными палочками Red Vines. Пять лет будете с ними мучиться.
Николь: Пожалуй, больше всего мне запоминилась одна сцена с моим двойником. Мы с дублером, которого зовут Николь, снимали сцену, где я играла альт-Астради и объясняла Астрид, как мой отец умер. Посреди речи альт-Астрид плакала, и слезы потекли и по лицу Николь. Это было невероятно искренне, хоть мы больше никогда не говорили об этом.
Ноубл: Я никогда не забуду эпизод, где у Астрид и альт-Астрид были совместные сцены.Было так прекрасно находиться в одной комнате с Джесикой, когда это случилось.
Николь: Уолтер никогда не произносит ее имя правильно. Он знает, как ее зовут. Ему просто нравится дразнить ее.
Гейбл: Мне очень понравился эпизод, где Питер и Линкольн пересекли вселенные и проникли на другую сторону. У нас случился своеобразный броманс.
Николь: Если пить каждый раз, когда Астрид на экране, и при этом ничего не говорит, то к концу эпизода вы уже будете в хлам.
Ноубл: Я частично горжусь тем, что Уолтер перешел на другую сторону и украл другого Питера. Это был важнейший эпизод. И прекрасный простор для актерских возможностей. Мне пришлось играть Уолтера до того, как он утратил рассудок. К тому же теперь аудитории стало ясно, что вообще происходит, что этот человек в своем горе пошатнул равновесие вселенных.
Джексон: По непонятной причине мы никогда не снимали фото съемочной группы, так что за ночь до конца съемок я попросил фотографа, можно ли это устроить. Вайман дал нам свое благословение и на последнюю ночь, прямо перед последней сценой, после 20 часов работы наша уставшая и вымотанная съемочная группа сделала первое и последнее фото вместе.
Но актерский состав навсегда сохранит воспоминания о Fringe, в буквальном и фигуральном смысле.
Гейбл: Я украл много всего. Маленькие заколки и значки, на которых написано Fringe Division. У меня есть один значок Линкольна Ли из альтернативной вселенной. Мне просто нравится хранить эти воспоминания.
Абрамс: У нас всех есть деревянные бруски, которые раздали всей съемочной группе. Они похожи на детские бруски, только на этих выведено Fringe. Будет служить прекрасным воспоминанием о сериале.
Николь: Я унесла свой раскладной стул. Это был первый стул с моим именем в моей карьере! Я думала взять что-нибудь из лаборатории, но подумала, что ни одна пробирка не сравнится с хорошим временем, проведенным на сериале. Звучит слащаво, но мои воспоминания лучше всего будут напоминать о времени на этом проекте. Это и обещание от Анны показать пару трюков по вязанию!
Джексон: Тут я опростоволосился. Я так устал прошлой ночью и был так рад финалу, что не додумался ничего захватить.
Ноубл: Я унесу с собой множество воспоминаний. Да и вне своей привычной среды некоторые вещи не значат то же, что и у меня в памяти. Они привязаны к времени и месту. Я буду скучать по лаборатории, потому что лаборатория – это сердце Fringe. У меня до сих пор ощущение, что я прихожу домой, когда прихожу туда на съемочную площадку. Я мог бы ходить там часами и предаваться воспоминаниям глядя на все те вещи, с которыми нам приходилось экспериментировать.
телестрекоза.ком